К 100-летию со дня рождения Кобо Абэ
«Я давний поклонник русской литературы»
Кобо Абэ (1924–1993) (настоящее имя Абэ Кимифуса) – японский писатель, драматург и сценарист, один из лидеров послевоенного японского авангарда в искусстве. Основная тема творчества – поиск человеком собственной идентичности в современном мире.
Кобо Абэ – явление в японской литературе неординарное, не укладывающееся в рамки привычных мерок и представлений. Начав как поэт, он перешёл к прозе, а позже - к драматургии. Но такой путь проделывали многие японские писатели, и не это заставляло японскую критику видеть в нём человека, бросившего вызов устоявшимся взглядам на сущность писательского творчества. Главное состояло в том, что он по-новому увидел соотношение национального и интернационального. Абэ сломал привычные представления о ложно понятой самобытности японской литературы и смело влил её в общий поток мировой, подойдя в этом ещё дальше, чем его великий предшественник Рюноскэ Акутагава. Причём проблемы он поднял не узко национальные, а всемирного звучания, волнующие не только японцев, но человечество в целом.
Всемирную славу писателю принесли появившиеся один за другим романы «Женщина в песках» (1962), «Чужое лицо» (1964) и «Сожжённая карта» (1967). После их появления об Абэ заговорили как об одном из тех, кто вершит судьбы не только японской, но и мировой литературы. Причина, думается, в том, что он, как уж говорилось, поднял тему всечеловеческого звучания, а не локальную, присущую только Японии. И сделал это на столь высоком уровне, что японская литература, представленная его творчеством, заняла достойное место в мировом литературном процессе.
Стержень этой своеобразной трилогии – попытка человека найти опору в жизни. Общество, в котором живут герои Абэ, враждебно личности. Каждый день, каждый час, каждую минуту человек ждёт от него удара. Бороться или подчиниться, смириться? Это самый сложный, самый мучительный вопрос для героев Абэ.
Писатель предельно точно и выразительно рассказал о своём понимании искусства в обращении к русскому читателю, когда его творчество уже было широко известно в нашей стране. Он, в частности, писал: «Зрелость, духовное здоровье, даже могущество народа определяются его уровнем культуры. Не может быть слабым народ, который любит литературу, который создаёт бессмертные произведения искусства. Экономика и всё связанное с ней находятся в подчинённом положении к культуре. Сегодня говоря о будущем развитии страны, нужно обращать внимание не столько на количество выпускаемых автомобилей, сколько на количество и, главное, качество культурных ценностей, создаваемых народом, в том числе и ценностей литературных. В этом отношении Россия, я думаю, обогнала многие, даже самые экономически развитые страны мира. Быть одновременно прозаиком, драматургом, постановщиком, автором радио- и телевизионных пьес и фильмов не просто. Но мне кажется, что это помогает глубже проникнуть в синтетическую природу искусства. Мои романы, включая последние, в чём-то сродни драматическим произведениям, ибо задача писателя, на мой взгляд, воздействовать на чувства, вызывать душевный отклик, а уже потом взволновать и разум. Именно такие произведения, и прозаические, и драматические, я стараюсь создавать.
Быть напечатанным в России – большая честь для любого писателя. Во-первых, потому, что я давний поклонник русской литературы. Ещё в школьные годы я был очарован творчеством двух гигантов русской литературы – Гоголя и Достоевского. Я прочитал почти всё написанное ими, и не один раз, и причисляю себя к их ученикам. Особенно большое влияние на меня оказал Гоголь. Переплетение вымысла и реальности, благодаря чему реальность предстаёт предельно ярко и впечатляюще, появилось в моих произведениях благодаря Гоголю, научившему меня этому. Чтобы быть до конца честным, скажу, - этому же учил меня и англичанин Льюис Кэррол.
Во-вторых, по моему глубокому убеждению, ни один писатель, творчество которого представляет определённый интерес, не может не выйти за рамки своей страны. Таким образом, факт, что мои произведения переводятся в России, как, впрочем, и в ряде других стран мира, знаменателен для меня, так как свидетельствует, что моё творчество привлекает внимание не только японского читателя. Я не настолько самоуверен, чтобы преувеличивать своё место в японской, а тем более в мировой литературе, но тем не менее каждый раз, когда мои произведения преодолевают границы Японии, я испытываю волнение и гордость».
Кэндзабуро Оэ, ставя Абэ в один ряд с Кафкой и Фолкнером и считая его одним из крупнейших писателей за всю историю литературы, заявил, что, проживи Абэ дольше, он, а не удостоенный её в 1994 году сам Оэ, непременно получил бы Нобелевскую премию по литературе.