К 105-летию Давида Самойлова

Я родом из войны

Когда речь заходит о Давиде Самойлове, возникают ставшие хрестоматийными строки: Сороковые, роковые, / Свинцовые, пороховые…/ Война гуляет по России, / А мы такие молодые!

«Где бы ни звучала эта строфа – за ней сразу встает Время», – писал Евгений Евтушенко.

Я рос соответственно времени.

В детстве был ребенком.

В юности юношей.

В зрелости зрелым.

Поэтому в тридцатые годы

я любил тридцатые годы,

в сороковые

любил сороковые.

В шестидесятые годы

я понимал шестидесятые годы.

И теперь понимаю,

что происходит

и что произойдет

из того, что происходит.

И знаю, что будет со мной,

когда придет не мое время.

И не страшусь.

Давид Самуилович Самойлов (Кауфман) родился в Москве 1 июня 1920 года. Отец его был врачом, мама работала переводчицей во Внешторгбанке. Самойлов вспоминал: «Отец – мое детство. Ни мебели квартиры, ни ее уют не были подлинной атмосферой моего младенчества. Его воздухом был отец... я был прозван Дезиком, а поскольку с таким именем не бывает генералов, президентов и великих путешественников, а бывают только скрипачи, вундеркинды и поэты, я избрал последнее, как не требующее труда и больших знаний…До школы я много болел, потому рано выучился читать. Дома была небольшая библиотека весьма пестрого состава. Я прочитал ее всю от Жуковского до Мережковского, многое мало понимая…

Большое влияние на духовное развитие нашей семьи сыграло знакомство с Василием Григорьевичем Яном… Я был воспитан в глубоком уважении к личности Василия Григорьевича, к его работе, к его книгам. Моим любимым чтением были первые повести Яна – «Финикийский корабль», «Огни на курганах», «Спартак». Начав лет семи сочинять стихи, я перекладывал эти произведения в поэмы и стихотворные драмы. Стихи начал писать рано, скорей всего не из подражания, а по какой-то внутренней потребности. Однако поэтом себя не воображал… Но Василий Григорьевич отнесся к моим опусам сдержанно. В нужное время подарил учебник стихосложения Овсянико-Куликовского. Оттуда я усвоил все про ямбы и хореи».

Учился Д. Самойлов в первой опытно-показательной школе имени Горького. В 1938 году с отличным аттестатом окончил среднюю школу и без экзаменов поступил в ИФЛИ, знаменитый тогда Институт истории, философии, литературы, где подружился с молодыми поэтами, которых вскоре стали называть представителями поэзии «военного поколения» – Кульчицким, Коганом, Слуцким, Наровчатовым. Позднее Самойлов посвятил им стихотворение «Пятеро», в котором написал: «Жили пятеро поэтов / В предвоенную весну, / Неизвестных, незапетых, / Сочинявших про войну».

Одновременно посещал семинар Ильи Сельвинского при Гослитиздате.

Перед самой войной, в 1941 году, состоялась первая публикация его стихов в журнале «Октябрь». С началом Великой Отечественной войны С. Наровчатов сразу ушел в военные журналисты, Б. Слуцкий – в военные юристы, М. Кульчицкий и М. Львовский были зачислены в истребительный батальон. Давида Самойлова направили на строительство оборонительных сооружений в Смоленской области, где он тяжело заболел малярией и, по его собственным словам, годен был лишь на то, чтобы ездить на базу за продуктами. После возвращения в Москву он вместе с родителями выехал в Горький, оттуда в Самарканд. Выздоровев, подал заявление в военкомат о направлении в военное училище. В июле 1942 года был зачислен в Гомельское военно-пехотное училище. Спустя месяц его отправили рядовым на Волховский фронт. Во время прорыва блокады был тяжело ранен. Пока находился в госпитале наладилась переписка с некоторыми друзьями: «Наровчатов писал великолепные письма со своими и чужими стихами; Слуцкий, склонный к лаконизму, прислал пару коротких открыток. Огромным горем было сообщение о гибели Павла Когана».

Выйдя из госпиталя в 1944 году, он был направлен в 1-й разведотдел 1-го Белорусского фронта. Войну закончил в Берлине. Награжден медалями «За отвагу», «За боевые заслуги» и Орденом Красной звезды.

Он вспоминал: «На фронте стихов не писал, записывал отдельные строфы и, стоя на посту в бесконечные зимние ночи, сочинял роман. Куски из него старался записать в госпитале».

В период Великой Отечественной войны Самойлов не публиковал стихотворений, за исключением сатирической поэмы, посвященной Адольфу Гитлеру. Кроме того, жизнь на фронте вдохновила молодого человека на стихотворные произведения о солдатской жизни в виде собирательного образа по имени Фома Смыслов, которые он сочинял для гарнизонной газеты и подписывал «Семен Шило». Эти стихи вдохновляли и вселяли веру и надежду на победу у других солдат.

Военная тема, словно осколок, застряла в памяти поэта, и уйти от нее он не смог до конца своих дней. В период с 1960 по 1975 годы были написаны самые лучшие его вещи в теме Великой Отечественной войны.

Определяя свое поэтическое самоощущение, Самойлов написал: «У нас было все время ощущение среды, даже поколения. Даже термин у нас бытовал до войны: «поколение 40-го года». К этому поколению Самойлов относил друзей-поэтов, «Что в сорок первом шли в солдаты, И в гуманисты в сорок пятом». Их гибель он ощущал как огромное горе. Самое известное стихотворение Давида Самуиловича, посвященное войне, ставшее поэтической «визитной карточкой» этого поколения называется «Сороковые, роковые…».

В период с 1960 года по 1975 год были написаны лучшие его произведения о Великой Отечественной войне: «Старик Державин», «Перебирая наши даты», «Слава богу! Слава богу...», «Когда мы были на войне» «Тревога» «Мне снился сон. И в этом трудном сне…» и др.

Первое послевоенное произведение «Стихи о новом городе» было опубликовано в 1948 году в журнале «Знамя». Регулярные публикации его стихов в периодической печати начались в 1955 году. Первый его сборник «Ближние страны» вышел в 1958 году.

После выхода поэтического сборника «Дни» в 1970году имя Самойлова стало известно широкому кругу читателей.

С 1967 по 1975 годы поэт жил в подмосковной деревне Опалихе, а в 1976 –м переехал в небольшой эстонский город Пярну.

Много и плодотворно работал: писал стихи, занимался переводческой деятельностью. Один за другим выходили в свет его сборники: «Весть» (1978), «Залив» (1981), «Улица Тооминга» (1981), «Голоса за холмами» (1985), «Горсть» и двухтомник «Избранное» (1989).

Перу Давида Самойлова принадлежат блистательно написанная «Книга о русской рифме» (1973), «Памятные записки» (напечатанная после смерти поэта в 1995 г.), сборник эпиграмм и экспромтов «В кругу себя» (изданный его друзьями в 1993 г.), статьи о Пушкине, о теории перевода, о классической и современной лирике.

Умер фронтовик Давид Самойлов в Таллинне 23 февраля 1990 года, на сцене городского театра, во время юбилейного вечера, посвященного столетию со дня рождения Пастернака, едва успев завершить речь: Ах, наверное, Анна Андреевна, / Вы вовсе не правы. / Не из сора родятся стихи, / А из горькой отравы, / А из горькой и жгучей, / Которая корчит и травит. / И погубит. / И только травинку / Для строчки оставит.

Давид Самойлов писал в своей автобиографии: «За свою жизнь я прожил несколько периодов литературы. 30-е годы были ранним становлением моего поэтического поколения. 40-е – его трудным ростом. Наровчатов сказал, что наше поколение не породило гения, но что оно в целом создало гениальную поэзию. Может быть, и так. Но всегда не выходит из головы мысль, что наш гений погиб в битвах Великой Отечественной войны».

Что значит наше поколенье?

Война нас ополовинила.

Повергло время на колени,

Из нас Победу выбило.

А все ж дружили, и служили,

И жить мечтали наново.

И все мечтали. А дожили

До Стасика Куняева.

Не знали мы, что чернь сильнее

И возрастет стократ еще.

И тихо мы лежим, синея,

На филиале Кладбища.

Когда устанут от худого

И возжелают лучшего,

Взойдет созвездие Глазкова,

Кульчицкого и Слуцкого. (Д. Самойлов. «Итог»).